Настоящие дни
II часть
Власть неимущих
Это камень в руке, это лезвие бритв.
Настоящие дни, настоящие дни.
Это ждущие свет люди в серых пальто.
Настоящие дни, да, да, это...
Пикник «Настоящие дни»
1
Петр Петрович был человеком чести. Так он думал, и так говорили о нем окружающие. Поднимаясь по скользкой винтовой лестнице, он дико озирался на цветочки гладиолусов в миниатюрных горшках – только луковка скрыта. Веселенькие синие занавесочки прикрывали слепые засаленные окна. О представительности заботились - пусть и не очень тщательно – маскируя проблемные места. Он бурчал сквозь зубы: «Восьмой этаж, восьмой этаж…» Восхождение было нелегким. Батистовый белый платок был измочален суетливыми пальцами, промокавшими складку на начатке залысины. О, когда же закончатся эти чертовы ступени! Наконец перед Петром Петровичем дверь. Толстоструганная, с крепежной защитой, дерзкая, наглая заслонка. А там, в недрах помещения скрывается истинное богатство, вожделение для закона. Только не верит Петр Петрович в закон, во власть он уже ходил. А нужда пригнала сюда – сжиматься в подобострастии перед запертой твердыней глупой деревяшки.
Тяжелая дверная доска неожиданно поехала вбок.
-Симаков?
Петр Петрович сдержанно кивнул, уняв дрожь свежестриженного затылка.
-Проходи!
Петр Петрович метнулся мимо невидимого стража, споткнулся в полутьме, уцепился за гладкую на ощупь стену, и живенько протопал вперед, на свет яркой настольной лампы.
-Садитесь, - прошелестел устало голос. Неужели женский?
Опустив свой зад в распаренное многочисленными седоками кресло, Петр Петрович позволил себе вглядеться недоверчиво во тьму.
-Вы, кажется, девушка?
-Какая разница? – недовольно хлестнул до этого мягкий тембр. – Я выслушаю Ваше дело и приму решение. Вас это не устраивает?
Мгновенно вспомнив, что идти ему более не куда, Петр Петрович торопливо застонал и заохал, соглашаясь, что, в сущности, ему уже все равно, кому поведать свою беду.
-Ваш сын, - напомнили из темноты.
Склонив седеющую голову на бок, Петр Петрович неторопливо повел рассказ:
-Он был хорошим мальчиком, Вы не думайте. Спокойный, матери помогал. Отслужил, женился, как все. И не баловник: малая дочка подрастает. И дернул же черт пойти однажды не так, как всегда ходил, а срезать по подворотне. А там человека зарезали. Подозрение-то на него пало…
-Так что Вы хотите?
-Так это, представительства в суде, - Петр Петрович сполз с кресла, утвердился на коленях, да давай бить лбом о мелкую плитку пола. – Поверьте, все, что у меня есть, только назовите сумму… Найдите настоящего преступника!
Тьма вздохнула. Невидимая ткань зашелестела беспокойно.
-Вы зря предлагаете мне деньги. Да неужели Вы думаете, что я стану брать гроши, когда лишь стоит руку протянуть и мир у меня в кармане? Плохо же Вы обо мне думаете, милейший Петр Петрович! Неужели справедливость должна стоить своей монетки? Каждое добро – по рублю равняете? Стыдно это, право!
На миг замерев, Петр Петрович уже бормотал, распластывая полы плаща на жестком плиточном покрытии:
-Как же, как же… Простите, ради бога! Не хотел обидеть, Вы уж не серчайте! – и умильно улыбался, щеря две дырки заместо клыков.
И лишь у выхода, дрожащей рукой нахлобучивая кепочку на редеющую шевелюру, услышал:
-Я займусь Вашим делом.
И сбежал вниз, более не оглядываясь на тоненькие побеги герани, высунувшиеся из кашпо.
Пригибаясь к земле, Лена проскользнула мимо охраны. Пока тихо, вжимаясь в не по-осеннему теплый асфальт. Люди еще докучали ей – могли заметить. Пока она не научилась маскировке, умению «отводить глаза». Это придет. Потом. Но камеры были для нее чем-то привычным. Хмыкнув на свое отражение в луже, Лена показала черному объективу язык. Не поймаешь! Дверь послушно щелкнула под ее пальцами.
Прохлада коридора бросила в дрожь. Ноги сами рванули вверх, на последний этаж. Трясясь от нетерпения, девушка уговаривала себя не спешить, обдумать каждый шаг. Но скакуны-мысли уносили в галоп. Мускулы, привычные к долгим пробежкам, подбрасывали вверх – в воздух. Подошвы скользили в нескольких сантиметрах от глади ступеней.
Богатая дверь, вся изукрашенная завитками. Склонив голову, Лена окунула руки в обжигающий металл. Холод куснул пальцы и отступил. Нырнув в подергивающееся желе меди, охнула, оказавшись в темной прихожей. Оглядевшись, отметила шершавость золотистых обоев, провела пальцами по выбитым зверям на тонких деревянных брусках.
Шорох. Повернувшись на звук, Лена вошла спальню. Сморщилась. В нос ударил запах пролитого коньяка. Приблизилась к столу, брезгливо понюхала испачканные вином шоколадные конфеты. Заглянула под плотную крышку на кастрюльке. Черпанула небольшой поварешкой кусочек мясца с острой подливкой – и в рот. Облизнулась на икорку, но не тронула. Шорох повторился. Мгновенно обернувшись, Лена прищурилась на смятую постель. В ней ворочалось что-то объемное, сонное, нетрезвое.
Подошла без страха. Дернула шелк одеяла.
-Вставай, - негромко позвала заросшего щетиной мужика. – Судьи ждут тебя.
Темный зрачок судорожно дернулся на нее, застыл. Веко дернулось, жирная вялая щека залоснилась гримасой. Кончики пальцев скребанули по прикроватной тумбочке.
Лена подождала, давая мужику нашарить в недрах ящика пистолет.
-Не надо, - предупредила честно, вглядываясь в испуганно мигающие глаза.
Пуля прошла навылет, выбив фонтанчик крови. Озабоченно почесав стремительно заживающую мякоть мышцы, Лена ухватила убийцу за шиворот бледно-сиреневой пижамы, потащила из квартиры.
-Пойдем, голубок.
Мужик только тихо икал, стеная неразборчиво, да разил перегаром. Лестница казалась ему ужасно скользкой.
Чопорные скамьи. Жесткие, невозможно натирающие поясницу, неудобные. Журналисты, вечно жующие жвачку операторы в черных джинсах с серыми от пота футболками. Все устраивало Лену. Сиреневый наряд и двухдневная небритость мужика, сидевшего рядом с ней, вызывали нездоровое любопытство. Уже три камеры проехались холодным оком по колоритному персонажу. Тот вздрагивал и ежился, умоляюще поглядывая на девушку.
Она толкнула его в бок.
-Иди, голубь, расскажи им правду.
Послушно опустившись коленями на захоженный сапогами пол, убийца пополз по проходу. С его губ срывались тихие звуки, но они крепли, превращаясь во фразы, обрастая словами.
Поднявшись, Лена незаметно покинула зал. Посмеиваясь, растирала нервно сжимавшиеся пальцы. Теперь дело решится без ее участия.
Она шла по проспекту, глубоко вдыхая холодный воздух. Сухие, расцветшие безобразными кляксами, листья тихонько преследовали ее, устилая пройденный путь. Ложились странным узором, перекрывая энергетические линии земли. Дома кружились в бешеном хороводе, играя в прятки. Растворялись во тьме. Где-то загремела помойным ящиком крыса. Лена встрепенулась было, поежилась, но тут же вновь опустила голову, разглядывая пыльные разводы на башмачках. Прикоснулась к щели в стене, набрала пригоршню бетонной крошки, ссыпала на асфальт.
Темные фигуры преградили дорогу. Три, нет - четыре… Она вздохнула, расправила плечи, потирая ладони, готовясь. Они приблизились, пахли потом и алкоголем. Лена сморщила нос: не понравилось. Один из преследователей зацепил ее за рукав крюками пальцев, подтянул к себе. Молча, страшно. Лена только сейчас глянула ему в лицо - бледно-серое от выпитого, опухшие щелки глаз, злой оскал.
Их окружали. Щерясь, плевали под ноги, жевали губу, демонстративно сжимали кулаки. Они знали.
Толчок в грудь, и парнюга отлетел. Треск ткани болью отозвался в ушах девушки. Покупать новую одежду становилось накладно… Обернувшись, прищурилась на остальных. Подобрались, выпятив накачанные мускулы. Но это им не поможет. Прыгнула вверх и сразу вбок, как учил Асир, полоснула наотмашь ногтями по щеке ближайшего. Тот упал, прижимая руки к лицу. Раны были глубокими – Лена специально старалась. Пусть скажет спасибо, что не в глаза!
Каблуком в грудь откинула особо настырного, прочертила воображаемую линию от удара клинка. Да они уже покойники, если бы… Девушка вздохнула. Запрет на убийство – не шутки. Это было вбито в голову особо крепко. Но тут же Ленины щечки заиграли улыбкой: покалечить уродов не возбранялось…
И уже примерялась, заходя в мозг, проникая в немудреные мысли парней. Увиденное уже не потрясало, слишком много пришлось Лене наблюдать похожих картин. Задумалась, выбирая для каждого подходящую кару. Подняла сложенные вместе ладони. Широкий сноп света прорвался сквозь стиснутые пальцы, залил проспект бледным пятном, накрыв участников драки. Лена не слышала стонов - энергия отбирала все силы, но представляла, как желтеют лица, рассыхаются кости, превращая полных сил парней в дряхлых стариков. Теперь у них уже нет будущего, лишь лежанка, протертая похлебка да любимая грелка, чтобы согреть леденеющие суставы. Яма поступил бы не так… Но Лена не хотела примерять маску Милосердия. Воин должен брать на себя ответственность за судьбы других существ. Девушка пожала плечами: этим парням не повезло, они сдуру решили проучить неуловимого соперника, державшего в страхе все окрестные банды. А услышав, что она любит прогуливаться именно в этих переплетениях улиц… Не повезло!
Не оглядываясь на неудачливых противников, с места порхнула на крышу соседней девятиэтажки.
Покачнулась на острие конька, расставила ноги, балансируя над пропастью улицы. Внизу светляками гасли окна. Машины со свистом проносились по узкой колее, похожие на изящные коробочки. Лена содрогнулась от отвращения. Город давил на нее, отнимая силы, так необходимые для работы. Рядом прошуршали крылья огромной вороны.
-Кар!
Девушка махнула на нее рукой.
-Кар!!
Что за приставучая птица!
Лена притопнула пяткой:
-Убирайся отсюда!
Раззявив черный клюв, ворона упрямо повторила:
-Кар!!!
-Послушай ее, она дело говорит.
Девушка замерла от жутко знакомого напевного голоса. Мягкого, шепчущего нежно…
-Индра! – крикнула она, оборачиваясь.
Тёмные пряди волос метнуло ей в лицо порывом ветра. Бог дождя, не улыбаясь, смотрел на нее.
-Моя ученица выросла, - задумчиво протянул он.
Девушку затрясло от злости:
-Не ты меня обучал, бог!
Узкая ладонь нетерпеливо провела в воздухе круг. Это был совет помолчать.
-Ты еще не воин, Лиалан. И я все еще твой наставник. Этого не в силах изменить даже Асир.
-Что же ты от меня хочешь?
Лицо Индры заиграло безжизненной улыбкой.
-Ты продолжишь обучение. Сейчас.
Легкий холодок пробежал у Лены по позвоночнику. Она обреченно застонала. Первые капли дождя рванулись из распоротой молнией тучи.
Первые капли дождя рванулись из распоротой молнией тучи. Зазмеились по холодной скуле звездного, сползли за шиворот. Наконец Рудре удалось приоткрыть налитые свинцом веки. Перед его глазами – лишь серое бетонное крошево. Щеке неуютно на асфальтовой подушке. Попытался сесть. Пальцы заскребли по твердому настилу, собирая пыль под ногти.
-Где я?
И поразился тишине. Ни крика птицы, ни ворчания зверя. Сердце кольнуло от предчувствия беды. Ноги не желали слушаться, Рудра схватился за выступ огромного, в щербинах, здания.
-Земля…
Понюхал холодный камень. Сырость и тлен. Глянул вверх, дернувшись грудной клеткой к звездам, но сила не пришла на помощь, не подняла тело, как обычно.
-Что со мной? – он рассматривал ладони, пытаясь отыскать хоть искру энергии. Но потоки молчали. – Почему я ничего не чувствую?
Голубые глаза с тоской уперлись в недоступное отныне небо. Оглушительно кричали воробьи.
Оглушительно кричали воробьи. Индра отмахнулся от серогрудого нахала-самца, метившего перьями в лицо. Клинок скользнул из ножен тихо, почти незаметно. Лена хмыкнула, разглядывая бледные пальцы Бога дождя, сжавшие рукоять. Странная хватка. Большой - чуть выше гарды, почти не касается резных украшений, словно завис в воздухе – бред! Асир учил ее по-другому держать меч.
Она ударила тотчас. Сверху вниз, чтобы выбить у противника оружие. Но рука сама поехала по непонятной траектории, ладонь помимо воли разжалась. Меч звонко брякнулся о бетонный поребрик, скакнул вверх. Лена тут же перехватила глупую железяку, но время было упущено: острие меча Индры касалось ее горла.
-Еще раз? – он отступил, отводя лезвие в сторону. – Спишем на волнение.
Лена напряглась, внимательно следя за серым туманом его глаз. Зрачки так и не дернулись. Выпад! Она отбила удар, и тут же напала сама, замахнувшись с разворота. Промах! Закусила губу с досады. Индра стоял на месте, но, между тем, достать его не было никакой возможности. Лена сосредоточилась на одной мысли: зацепить, во что бы то ни стало, задеть… Бог дождя был старше, опытней, но теперь это не имело для нее значения. Ярость придала сил.
Клинок Индры вернулся обратно в ножны. Это было проделано аккуратно, но быстро. Вытянув руки в сторону Лены, он подмигнул ей. С его ладоней сорвались бледные птицы. Целя когтями девушке в лицо, энергетические порождения ринулись в бой. Располосовав наглых крикуний на половинки, Лена повернулась к следующей паре. Но те были мудрее: держась на безопасном расстоянии, лишь злобно разевали клювы. И скоро сотня полупрозрачных птиц кружила над девушкой.
Отмахиваясь от проворных существ, Лена выкраивала время, чтобы мельком взглянуть на Индру. Тот сидел, облокотившись о выступ, массировал кисти рук. Все же волшебство отняло силы и у него. Но Лене – не легче. Птицы теснят, нападают… Две или три прорвали оборону, сильно саданув клювами по спине и ребрам. Больно! Девушка чуть не стонет от усталости, но не опускает меч. Знает, стоит только запнуться – и смерть рядом: в хищных когтях, остриях распахнутых ртов.
Споткнувшись о незаметный бугорок, упала. В глазах – туманное облако. Пульсируют пальцы, даваясь энергией. Но смертоносные лучи не касаются ушлых птиц. Они пикируют, уходя от потоков силы, уже бесконтрольных, слабых…
Клювы полосуют тело, рвут одежду в клочья.
Теплая рука касается лица. И отступают демоны в перьях. Лена смотрит сквозь ресницы на Бога дождя. Морщится улыбкой. Индра аккуратно вынимает из ее пальцев клинок.
Плечам удобно прижиматься к груди звездного. Тело, застывшее было, оживает, отзывается болью. Лена стонет, томно поглядывая на учителя. Что он сделает? Затащит в постель? Или обойдется дружеским поцелуем? Но Индра медлит с решением. Смотрит вперед, лишь ветер играет в прядях волос.
Они на умопомрачительной высоте. Облака дышат дождем. Пахнут мятой. Лена невольно вспоминает луга Олимпа. Слушает прерывистое дыхание звездного. И думает. Думает. О Рудре…
На миг встает нечеткое изображение асфальтовых глыб. Гротескное. Увеличенное. И бессилие вскипает в мозгу. Рудра не может,… не способен… что?
И прервана связь. Но Лена откидывает голову на плечо Бога дождя в упоении: государь жив! Она четко слышит биение его пульса. Неровного, немного испуганного, но звучащего в ушах музыкой. Он здесь – рядом. И в то же время за сотни километров. Страдает. Если бы он услышал ее…
Лена напрягается, пытаясь передать Дельену уверенность, но все напрасно. Гаснет луч связи. Больше – ни вспышки, ни сполоха… Пустота. Дождь…
Дождь хлестал по лицу. Дел пытался загородиться от бешеных холодных струй, но пальцы не могли сдержать рассерженный поток воды.
-Индра, - прошептал звездный. – На кого же теперь направлен твой гнев?
Мокрая одежда липла к телу. Голубой шелк рубахи превратился в грязно-бурую рвань. Подняв голову, Рудра попытался заглянуть в темень облаков. Где-то там, в вышине он чувствовал присутствие Пришедших со звезд. Но не позвать, не крикнуть – они не услышат. Сев на тротуарный поребрик, Дел задумался. Если бы он мог – окончил бы свое существование тотчас. Но беда в том, что хранила еще последняя искра божественной силы невидимые путы, которые не давали угаснуть никчемной жизни. Его лишили всего. Рудра – словно раненая птица, стремился обратно в стаю, где ему отныне не было места. Ни друзья, ни подданные не должны узнать о его позоре. Да и сможет ли он схоронить свое долголетие среди мимолетных человеческих ролей? В этом Дел не был уверен. Гнал от себя отчаяние, пытался улыбнуться онемевшими губами. Но веселье рассыпалось мелким бисером, не собрать. Ждать здесь? Чего?
-Отец! Дай мне умереть, отец! – выкрикнул.
Тишина. Лишь дождь пускает рядом пузыри в луже.
Вцепился в волосы, закрылся ладонями от ужаса небесной пасти. Серые скалы домов закружились перед растерянным взором. Так и не понял, что упал, лишь ощутил теплые капли крови, стекающие на подбородок из прокушенной губы. Под правой рукой нащупал мокрый комок перьев. Усмехнулся, взбил хохолок на голове голубя.
-Признал?
Птица загулила. Рудра поморщился: голубиные коготки впились в кожу. Крылатому было страшно. Кто-то приближался.
-Что тут у нас? – пробасил сверху благодушный голос. – Опять пьяный. Слышь, Петь?
-Или больной, - прорезался противный дискант. – В вытрезвитель, что ли, тащить? Там разберутся
Рудра улыбнулся: резануло по ушам отменно. Почувствовал на себе ощупывающие руки. Ну вот, вывернули карманы. Но там – лишь ветер. И тут же согнулся от пинка под ребра.
-Пустой, козел! Или до нас выгребли наличность.
-Очухается, штраф настрочим, - утешил бас. – Одет прилично, должно бабло водиться.
-Бери его за ноги…
А вот это в планы Дела не входило. Он рванулся с асфальта, зацепив ногу одного из патрульных. Тот с матерком полетел в грязь.
-Вот же падла! – второй выхватил дубинку. – Лежать, гнида!
Перехватив оружие, Рудра вывернул менту руку. Не покалечить, лишь напугать. Хлесткий удар пришелся ему прямиком в висок. У Дела хватило времени лишь удивиться, прежде чем мир окончательно погас.
-Ловкий, умник! – хмыкнул бас, потирая вывихнутую кисть. – Ладно, поволокли…
-Погоди, чего с ним цацкаться!
Жилистая пятерня схватила звездного за волосы, накрутила пряди на запястье.
-Так доедет, машина недалече.
Туман не давал промаргаться. Рудре все мерещилось, что в глаза напихали толченого стекла. Слух восстановился сразу, хотя в голове еще стучали злые дятлы.
-Очнулся, - обрадовался мерзкий голосок.
Стук бутыли заставил звездного насторожиться. Грубые пальцы разжали ему рот. Он дернулся, пытаясь сжать зубы. И чуть не подавился, когда узкое стеклянное горлышко сосуда коснулось корня языка.
-Осторожнее, козел, захлебнешься, - предупредили над ухом.
В глотку потек едкий напиток. Дельен глотал, содрогаясь от омерзения. Дыхание перехватывало, а пытка продолжалась. Наконец организм звездного решил взбунтоваться. Дел не вовремя втянул в себя воздух, и легкие тут же отключились. Отплевываясь, он замотал головой, вырываясь из державших его рук. Но удушье не отпускало. Крепкий кулак заехал в спину меж лопаток. Трахея спазматически сократилась, заставляя альвеолы ожить.
-Еще не окосел? От двух пузырей-то?
Но Дел не ответил, он был занят – учился дышать.
2
Училась дышать, послушно надувая щеки и, вытягивая губы трубочкой – выдыхала. Сейчас это казалось важным. Лена тихонько сидела у окна. В стекла – шквал капель. Следила за рисунком водяных струй, прослеживала пальцем простенькие узоры. Лишь тонкий звон посуды на кухне заставлял ёжиться от страха.
-Скучаешь? – Индра неслышно вошел в комнату с подносом в руке. – Возьми, согрейся.
Лена, не глядя, приняла у него чашку. Не поблагодарила. Понюхала содержимое, чихнула. Кофе оказался слишком крепким.
-Ты думала, никто не наблюдает за тобой, - в голосе звездного не было вопросительных интонаций, только спокойное осознание фактов. – Опрометчиво с твоей стороны. Яма давно догадался, такое не утаишь. Криминальный мир взбудоражен, переполнен информацией. Вычислить тебя было просто. Но и Бог смерти не вмешивался до времени. Пока ты не перешла грань, не поставила под угрозу всех звездных на Земле. Сейчас нам удается гасить ненужные разговоры, но слухи, - он пожал плечами и, коснувшись губами фарфора, сделал небольшой глоток. – Слухи вызывают опасения.
-Я не думала об этом, - девушка осторожно подняла на Индру глаза. – Но как удержаться, если есть возможность помочь?
Кривая усмешка раздвинула губы Бога дождя.
-Увы, я слишком хорошо знаю это состояние. Слишком много мы натворили с Ямой, когда вошли во вкус Земных дрязг. Теперь стали осторожнее. Все приходит со временем. Но, я вынужден это передать, никто не давал тебе официального разрешения действовать самостоятельно. Только под присмотром, с совета, пользуясь руководствами.
-Пошли их подальше от моего имени, - зашипела Лена рассерженной змеей. – Чтобы остановить, меня нужно убить!
-Обойдемся без кровопролития, - зрачки Индры сузились. В шелке интонаций явно мелькнула нотка угрозы. – Хоть на секунду представляешь, кому бросаешь вызов? - его пальцы крепко сжались на Ленином запястье.
В голове девушки словно взорвалась ракета. Мегатонн на сто. Тьма мешалась с отзывавшимися болью в висках сполохами света. Сила, приходящая извне, рвала артерии, вены трещали под напором крови. Нежный ток собственной энергии был смят, растоптан грубым нажимом стихийной бури.
-Индра! Индра! Больно!
Она вырывалась из его рук, заходилась криком, слишком слабым, чтобы быть услышанной мучителем.
-Пожалуйста!
Щелчок в голове, словно перекрыли кран. Открыла глаза и удивилась. Темно. Видно, лампочки не выдержали бушующей в квартире энергии, перегорели все разом. Уловила легкое дыхание рядом с ухом. Губы Индры осторожно коснулись ее подбородка, поднялись выше. «Я не хочу этого, - успела подумать Лена, прежде чем ответить на его поцелуй. – Не хочу!»
Страсть быстро выгорела, уступив место нежным прикосновениям. Они так и не стали близки. Слишком много стояло между ними обязательств.
-Прости, - сказал Бог дождя, влезая в брюки. – Не представлял, что все так…
Лена коснулась его спины. Дружеский жест.
-Забудем.
-Такое не забудешь, - фыркнул Индра. – Но ты любишь другого, я это знаю. Вот поэтому ничего… - он запнулся.
-Но и ты женат.
Ей показалось, что в темноте лукавый серый глаз подмигнул ей.
-Да. Сложно игнорировать тот факт, что ты – слишком наша. Не человек, нет. Привлекаешь многих из звездных, так, что они забывают о прежних привязанностях. Но у нас ничего бы не вышло. Мы оба – любим, и этого уже не изменить.
Лена нашарила в темноте пушистый бок кошки, прижалась к нему подбородком.
-Есть еще одно «но», - Бог дождя поднял палец к люстре, заставив лампочки вспыхнуть ярким светом, - о котором мне бы не следовало забывать. Существует закон, очень древний и очень невнятный, созданный еще в ту пору, когда у звездных не было проблем с демографией. Так вот, любое проявление чувств между ученицей и учителем карается очень строго. По-моему, это как раз наш вариант?
-И что будет? – девушка заинтересовано приподняла голову. Кошатина откликнулась на это движение недоверчивым мурлыканьем.
-Ничего, если об этом не узнает кто-то из Совета, - Индра выразительно показал пальцами решетку, вполне человеческий жест. – Но лучше не рисковать. Яма поступил мудрее, отказавшись обучать тебя.
Губы Лены дрогнули в улыбке.
-Рудра здесь, на Земле.
Индра метнулся к ней, взял за руку.
-Ты точно знаешь?
-Я его видела, - откликнулась девушка, теребя густую шерсть ластившейся к ней кошки. – Сигнал был неразборчив, но я чувствую, что Делу нужна помощь.
Звездный впился в нее взглядом. Лена ахнула, ощутив, как вскрывают ее память, слой за слоем. Неприятная щекотка поселилась в правом виске. Она потерла зудящее место ладонью.
-Слишком мало, - Индра развел руками, сдаваясь, – слишком мало информации. Я не узнаю этого района. Мы видим город большей частью с огромной высоты. Это мизерный шанс – найти государя, но, - он успокаивающе улыбнулся взволнованной девушке, - возможность такого исхода событий исключить нельзя.
Мокрый нос животного ткнулся в голый живот звездного, вызвав непроизвольное восклицание. Подлезть под локоть Бога дождя и пощекотать усами подмышку, вызвав приступ короткого смеха – вот самое привлекательное в кошачьих проказах. Маркиза развлекалась. Слушая Индру, Лена прикрыла глаза.
Дел прикрыл глаза. Свет голой лампы бил в лицо. Звездный облизал запекшиеся губы. Хотелось пить.
-Смотри-ка, да он трезвей стеклышка! – воскликнул дискант над ухом.
Рудра скорчился от неумолимого звука, бьющего прямо в барабанные перепонки. Ухмыльнулся. Выглушив с помощью нетерпеливых стражей почти весь ящик, остался в памяти, может, слегка рассеянным. Организм еще закатит истерику. Но не теперь.
-Зараза!
Его схватили за волосы, потянули за пряди вниз – вздергивая кадык в потолок.
-Что-то с ним нужно делать. Я таких не видел – словно каменный.
-Врачу дать на лапу?
-Кому? Скворцову? Этот старикашка деньгами не берет, разве коньячку накапать…
-Дело!
Краем глаза наблюдая за стражами, Дельен потер пальцы, восстанавливая кровоток. Он чувствовал, как сила начинает просыпаться. Но не послушный мыслям поток, а дикая необузданная лавина. Зажмурился, пытаясь удержать фонтанирующую энергию. Мышцы крутило от боли. Камера окрасилась в темно-рубиновые тона. Рудра сморгнул. Кровь? Огляделся. Рядом – два тела в расплывающейся кляксе, похожей на вишневый сироп.
Пальцы погрузились в теплую жижу. Поднеся ладонь к носу, Рудра втянул в себя воздух, словно не верил до конца. Мертвы? Оба? Но Дел не хотел убивать. Кто решил за него, воспользовался запретным знанием? Искры, щекочущие запястья, гасли. Сила ушла так же внезапно, как и появилась. Рудра сел на пол, вытирая испачканные руки о бедра. Темные пятна на голубизне ткани его уже не волновали. Он ждал.
Жутко взвизгнула стальная дверь. В камеру вкатился старичок. В потрепанной фетровой шляпе и дипломатом под мышкой.
-А, милейший Федор Михалыч, - негромко приветствовал его Рудра. – Так я и предпологал…
-Здравствуйте-здравствуйте, молодой человек, - профессор неловко засеменил к одинокому столику. Звездный поморщился: человек шагал прямо по крови, красные брызги оставляли на идеально начищенных ботинках потеки. Подслеповато щурясь, Скворцов достал из чемоданчика шприц, ловко наживил иглу.
-Подставляйте-ка руку, - он ткнул в бицепс Рудры твердым узловатым пальцем. – Рубашечку закатываем…
-Нет нужды, - откликнулся бог. – Вам никогда не расшифровать мою ДНК. Покончим с этим утомительным занятием, Федор Михайлович, я – не человек. Вы уже встречались с представителем моей расы. Несколько лет назад.
Сухонькая пятерня вцепилась в его плечо с удивительной для такого тщедушного тельца силой. Игла резко вошла в плоть, заставив звездного вздрогнуть. Дел с усмешкой наблюдал, как темная кровь медленно наполняет пластиковую трубочку.
-Не верите, зря.
У профессора подпрыгивала редкая клочковатая борода на груди, пальцы суетливо перебирали коробочки и скляночки, горбатый нос словно обнюхивал этикетки. Одна капелька красной жижи из шприца на стекло, и тут же – темный порошок. Фарфоровая палочка металась по поверхности, смешивая ингредиенты. Дел брезгливо смотрел на меняющий цвет состав.
-Мерзость! Могли бы добиться и большего, ведь у вас на руках все карты.
-Он! – обрадовано воскликнул профессор, не слушая. – Точно, он! Неизвестная составляющая, выделенная мной из крови задержанного подтверждает его внеземное происхождение! – он обернулся к Рудре, глаза его возбужденно сверкали. – Не представляете, какую услугу вы окажете человечеству, если согласитесь участвовать в паре опытов.
-А если откажусь? – поинтересовался Дел. – Только перед тем, как ответить, уважаемый профессор, внимательно присмотритесь к этим двоим, - он указал на трупы в углу. – Они пытались заставить меня играть по их правилам.
Скворцов как-то резко побледнел, отскочив от звездного, словно тот внезапно покрылся коростой.
-Это вы их? – уважительно хихикнул он.
Рудра кивнул, сжав зубы. Теперь все решала судьба: что выберет старик? Прислушается к голосу страха или даст волю алчности? Внезапно профессорский портфель резко взметнулся вверх и ударил Дела в лоб. Большая резная пряжка рассекла кожу над бровью. Федор Михайлович вцепился в бога. Кусаясь и крича что-то неразборчивое, молотил его по голове дипломатом. Рудра оторвал от себя взбесившегося старца и швырнул в сторону.
-Не заставляйте меня… - прошептал бог, оглядываясь на неплотно прикрытую дверь. – Я могу сломать вам позвоночник, Федор Михайлович. Быстро, вы даже не почувствуете.
Скворцов пополз к выходу на четвереньках, подвывая что-то непристойное. Рудра не хотел разбирать эпитеты сумасшедшего профессора. Встав на ноги, он неловко ощупал раму небольшого зарешеченного окна. Если бы вырвать прутья, пожалуй, он мог бы протиснуться в это узкое жерло. В городе было больше шансов оторваться от преследования. Взявшись двумя пальцами за толстый железный прут, Рудра легко вырвал его из основания. Бетонное крошево пылью осело на носки сапог. Теперь – еще одно крепление – аккуратно, без натуги. Но голова закружилась даже с такой работы. Рудра осторожно опустился на колени, прижался лбом к прохладной стене, пережидая дурноту. Не уйти. Он понял это внезапно. Что ж. Может, это и есть выход. В висках гудело. Но даже сквозь этот звон он слышал быстрые шаги постовых, привлеченных громкими криками Скворцова. Вдалеке надрывно заходилась сирена.
Вдалеке надрывно заходилась сирена. Лена выглянула в окно, прислушалась, гоня из сердца тревогу. Задернула кружевные занавесочки, погасив яркий свет машинных фар.
-Что там еще, Мишка?
Тот усмехнулся как-то странно, не поднимая глаз. Руки странно дрожали на газетных вырезках.
-Да, так… Насильника выпускают досрочно. Завтра – первый день на свободе. Можно будет прямо у тюряги поймать.
Лена прищурилась на него, читая мысли. Мишка вырос, как-то сразу возмужал. Но в ее глазах по-прежнему – нескладный паренек. Воспринимает обрывки чужих страданий – как работу. Нет и нет, не быть ему воином. Мелок, дрожит душонка. Но не показывает, что страшно. Лена теперь для него – чужая, непонятная. И мысли у парня, как у мартовского кота: переспать, переспать и еще раз… Нет, дружочек, не выйдет, я – сильнее. Перевела глаза на Вадима. Курит, зараза, прямо в помещении, а просили… Но он – сохранил детскую непосредственность. Любит выпить, ну, что ж… Мало их осталось – идеальных мужчин. Такие огрызки достаются. Есть девчонка, на которой, кажется, собирается жениться. Потому и крутится рядом с Ленкой, зарабатывает на «счастье». Ненадежен. А Лешка ищет «объект», он самый толковый из всех. Иногда, кажется, что есть в нем толика силы. Недаром птицы идут к нему на ладонь… Спросить бы у Индры, да все некогда.
-Незачем его тотчас ловить, - Лена усмехнулась уголочками рта. – Мы устроим на него охоту. Да такую, чтобы он вкусил всю прелесть игры.
-Жестокая будет игра, - откликнулся Мишка, в упор разглядывая Лену. Словно уже знал, что у той на уме.
Ветер взбил непослушные прядки волос. Рука сама метнулась – пригладить. Но опустилась тотчас. Напряжение накатывает на плечи, давит грудь. Лена почувствовала, что задыхается. Приоткрыла рот, облизнув разбитую губу. Выследить человека, бегая по крышам, - загвоздка. Тот шнырял по подворотням не хуже борзой. Прятался под навесами, крался по стенам безликих зданий, почти сливаясь с сухим кирпичом. Подозревал ли? Лена вспомнила, как предательски соскользнула нога с водосточной трубы, когда она перелетала на балкон. И взметнулось сердце из груди – к горлу. Человеческое еще сильно в ней: испугалась падения. Зацепились пальцы за занавеску, удержали дрогнувшее тело на краю. А ветер дул вверх, кроша ошметки листьев в лицо.
-Да не бойся ты, дурашка, не обижу, - прошипела Лена, глядя на суетящийся внизу блин кепчонки. - Пока не обижу… - и перепрыгнула на следующее здание.
Яичница-глазунья аппетитно скворчала на сковороде. Пахло жидкостью для мытья посуды и еще какой-то ароматной гадостью. Сергей резал колбасу, бросая толстые ломти на тарелку.
Покрытые пылью занавески скрывали солнце. В тюремной камере отвыкаешь от искрящихся рыжих лучей, устилающих тонкой сетью пол и стены. Сергей потер заросший щетиной подбородок. Перестать следить за собой – не самое страшное. Отмыть незаметный запах железных решеток, надеть костюм поновее… и вот Сергей уже не отличим от миллионов середнячков из рабочего класса. Да, он любит молодняк. Ну и что?
Крепкая, прокладывающая себе дорогу из путаницы волос, лысинка, кривой, сломанный в детстве нос – все не красило. Женщины брезговали, даже неопытные нимфетки предпочитали держаться подальше. Может, дело в темных, с искринкой безумия, глазах? Отталкивающих, с красноватыми прожилками, с желтизной вокруг неправильных овалов зрачков… Но Сергей нашел выход: каждый день он подкарауливал одиноких, стучащих торопливо каблучками, женщин у входа в подвал… А там, за грудой битого кирпича, у него уже был приготовлен старенький матрасик.
Сергей плотоядно ухмыльнулся: скоро вечер, и никто не помешает ему занять удобную позицию… «Бамммм!» - сказала вилка, слетев со стола на пол. Сергей потянулся за ней, но так и застыл, пальцы растопырились в сантиметре от вожделенного предмета. Из комочков пыли, серевших под столом, формировалось что-то аморфное, но несомненно страшное. Заставлявшее сердце делать кульбит к кадыку, а потом ухать вниз – к почкам. За спиной со звоном отлетела ручка у сковороды, а жарящийся деликатес приподнялся на своем ложе и прошептал масляно: «ку-ку!»
Сергея дернуло всем телом, словно он уходил от ножа в тюремной потасовке. Но сейчас ему было страшнее. Нащупав ручку двери, он вылетел из квартиры, даже не прихватив ключей. Прочь! Прочь!
Улица встретила вечерней прохладой. Старые липы покачивали листвой, играя с ветром в жмурки. На миг Сергею показалось, что в стороне, у мусорных баков, он видит одинокую женскую фигуру. Но призрак расплылся тут же, подхваченные воздушным потоком склизкие бумажки протащило по асфальту. Они замерли у Сергеевых ног. Тот плюнул на расплывшиеся буквы на газетном клоке и пошел по улице, преследуемый сушеными корочками какого-то фрукта.
Включились фонари. Покой проник в душу, отогнал страхи. Начало казаться, что, может, померещилось ему, поморочило… Надо бы вернуться, снять с газа сгоревшие шкварки да завалиться спать. Отогреть заледеневший зад под одеялом, принять на ночь глоточек коньяку, погрузиться в беспокойные сновидения.
Тихий свист пронесся по кривой улочке, отразившись от серых бетонных стен. Сергей, вздрогнув, поднял ворот куртки, пошел быстрее. Неясное предчувствие томило душу. Оглянулся воровато через плечо: позади – вырисовывается мужская фигура. Махнув испуганно рукой, Сергей добавил шагу. Тяжелые шаги за спиной застучали торопливее.
Вывеска «Булочная» осветила бледное лицо преследуемого желтоватым огнем. Метнулась во тьме кошка. Побежала на свидание с котом. Крыса шарахнулась из-под Сергеева ботинка, изгвазданного в грязи, тускло блестящего в фонарном свете. Длинный сероватый хвост ее проволокся по трещине в асфальтовой дорожке.
-Гадость! – содрогнулся Сергей, примериваясь пнуть обитателя мусорных куч ногой. Но крыса нырнула в дыру.
И тут же голос за спиной:
-Не найдется ли закурить?
-Не курю! – сорвался на визг Сергей, пряча руки в карманах, нервно сжимая в потной ладони пачку «Мальборо».
-А зря! – заметили над ухом.
Сергей мог бы отдать на заклание руку, что эту фразу произнесла женщина. Он заозирался по сторонам, взгляд его наткнулся на туманное марево, сложившееся в фигуру девушки. На какое-то мгновение облик стал четким, карие глаза внимательно посмотрели на съежившегося Сергея.
-Виновен, - прошептали призрачные губы.
И тут же морок расплылся, как не существовал.
Пятерня сграбастала Сергея за плечо.
-Значит, у тебя нет курева? – грубое прикосновение к ширинке заставило Сергея напрячься. А мужик присовокупил. – Миленький!
Лена стояла за углом, едко посмеиваясь в ладошку. Верещание Сергея приятно щекотало нервы.
-Не грубовато ли с мужиком? – спросил запыхавшийся Лешка. В отличие от Лены, порхавшей по крышам, он бежал по соседнему проспекту, следя, чтобы дичь не сбилась с пути.
-Он – насильник, - зло отрубила девушка. – Теперь он сам в шкуре жертвы. А сладко ли это, пусть сам попробует!
-Но он отсидел свое, - Лешка все не мог успокоиться. Возмущаясь, достал сигарету, закурил.
-Таких тюрьма не исправит. Твоя бы девчонка ему в руки попала, благодарил бы? – и легонько щелкнула помощника по носу. – Не учи меня, салага!
Визг Сергея перешел в ультразвук.
-По домам? – Лешка потушил окурок о водосточную трубу.
-Если хочешь – иди. А я – в ночь.
Лена с места прянула в небо, поближе к звездам. Теперь высота не пугала. Сев на скат крыши, подняла лицо к огромному куску луны, неподвижно висевшему в пыльном смоге туч. Расправив на ладони порванные звенья цепочки, поднесла руку к губам. Она думала о…
Он думал о цепях, которые врезались в тело. Темные потеки по стенкам пластиковых трубок, там, где они соединяются с иглами, входящими в вены. Как тяжело дышать! Каждый вздох подобен пульсации, ребра до отказа вверх. И яркой вспышкой в глазах – боль. Кровь, которая питает его органы, уходит без остатка в эти контейнеры, похрюкивающие мембранами рядом с ухом.
Лана Дель ©