Колыбель.

 

Лесная поляна? Или заболоченный луг? Куда хватало сил дотянуться – везде в ладонях мокрая скользкая трава. Расползаются под пальцами упругие побеги, впиваются в плоть. Он почти ничего не видел, но чувствовал дождь кожей. Ловил стекающие капли языком и морщился – отвратительно безвкусно. Но пить хотелось ужасно. Молния разрезала воздух. Он сжался. Обратил воспаленные глаза вверх. В чёрноте вспышкой чертила небо узкая полоса кометы. А звезды-то незнакомые. Он узнал от силы пять-шесть созвездий. Ткнулся головой в холодный камень: слаб. Жалость подкатила к сердцу шустрым клубочком, но он подавил её. Гордость перемежалась со страхом, боль в вывихнутой ноге казнила.

Какая прозрачная тишина. На уровне подсознания шелест листвы, топоток лап обитателей странного мира. А еще недавно он спал в тепле, свернувшись в клубочек. Просыпался и ел, и снова засыпал. Под боком усыпляющее вибрировало, словно мать кошка над новорожденным котёнком. А потом - он отчетливо помнит – резкий толчок, и падение с огромной высоты. Растопырив от неожиданности конечности, он шлёпнулся в мокреть, только счавкало.

Полз и полз вперед, загребая дрожащими от холода пальцами жидкую землю. Нашёл камешек. Попробовал на зуб и выплюнул. Ветви царапали голую кожу, оставляли жирные разводы грязи. Приятный аромат привлек его внимание. Он втянул носом воздух: пахло раздавленной ягодой - резкий, пронзительный дух . Рвал влажные кругляшки губами, и, вжавшись щекой в мох, с наслаждением жевал. Впереди зашуршало. Прямо перед ним высунуло нос из травы существо, повело длинными ушами, розовый нос вздрогнул, принюхался… О! Теперь он знал, что ему делать…

Крольчиха присела на задние лапы. Ощупывая глазками грязное лысое тельце чужака, удивлялась размерам этой странной лягушки. Любопытство пересилило страх, и она сделала скачок вперед.

 

В темной уютной норе копошилось ее потомство. Крольчиха любовно облизала мордочку ближайшего малыша и подтолкнула его к теплому боку. Её дети были странными. Все шесть чудных крольчат. Голенькие, лишь меж длинными ушами чуть пробивается жесткая шерсть, с изуродованными лапками, не предназначенными для прыжков… Сегодня она наблюдала, -да, да -, как они приспособили острую палочку для корчевания сладких корешков. И всё же она любила их, это были её дети, она защищала и заботилась в силу своего разумения. И крольчата становились всё более изощренными в способах добывания пищи. А стены их земляной пещерки покрывали неумелые рисунки.

 

Тёмная громада корабля неспешно удалялась от очередной звезды. Отсвечивая пыльными боками, направлялся по одному ему ведомому маршруту. Глубоко, в недрах, запрятанные в кокон, спали нежнокожие, неприспособленные к жизни извне создания. Наслаждаясь в полудрёме тонкими играми разума, изысканными шарадами и ребусами, наращивали потенциал для будущего завоевания пространств вселенной.

 

6 марта 2010 г.

©Лана Дель